Одиссея Грина - Страница 96

За все время полета Сарвант так никого и не обратил в свою веру, хотя и старался изо всех сил. Лез из кожи вон. И нет его вины в том, что уши их остались глухи к Слову, а глаза слепы к свету Истины.

На следующий день Нефи подождал, пока Арва не собралась уходить из храма, приткнул метлу к стенке храма и последовал за нею по залитой солнцем и бурлящей жизнью улице столицы Ди-Си.

— Госпожа Арва, — позвал он. — Я должен переговорить с вами.

Она остановилась. Лица почти не было видно в глубине капюшона, но в ее глазах ему почудилось выражение глубокого стыда и страдания. Может быть, выражение лица было совсем иным, но Сарвант страстно желал, чтобы оно было именно таким, как ему показалось.

— Можно проводить вас домой? — спросил он.

— Зачем? — удивилась Арва.

— Потому что я сойду с ума, если не пойду рядом с вами.

— Не знаю. Правда, вы — брат Героя-Солнце, поэтому я не уроню своего достоинства, позволив вам идти рядом. С другой стороны, у вас нет тотема, и вы выполняете работу, приличествующую только самым низким…

— А кто вы сами, чтобы от имени всех говорить мне, что я низко пал! — резко оборвал ее Сарвант. — Вы, которая уводит с собой первых встречных!

Ее глаза расширились.

— Что я совершила дурного? Как вы смеете так говорить с одной из Линконов?

— Вы… вы… продажная девка! Блудница! — выкрикнул Нефи английское слово, значение которого, как он сам понимал, она не знает.

— О чем это вы?

— Проститутка! Женщина, которая продает себя за деньги!

— Я никогда не слышала ни о чем подобном, — сказала она. — Интересно, из какой это такой страны вы родом, где позволяют так бесчестить святой сосуд Великой Матери?

Сарвант попробовал взять себя в руки. Он заговорил тихим, но проникновенным голосом.

— Арва Линкон, я просто хочу переговорить с вами. Я должен сказать вам нечто такое, важнее чего вы не слышали за всю вашу жизнь. Клянусь, это крайне важно для вас.

— Не знаю, что и сказать. Мне кажется, вы не в своем уме.

— Клянусь, что даже в помыслах у меня нет желания причинить вам зло!

— Поклянитесь святым именем Колумбии!

— Нет, этого я не могу сделать. Но клянусь именем своего Бога, что даже не притронусь к вам рукой.

— Бога? Какого это бога? Вы почитаете бога кэйсилендеров?

— Нет-нет! Своего Истинного бога!

— Теперь мне уже совершенно ясно, что вы безумны! Иначе не поминали бы этого бога в нашей стране и, тем более, в разговоре со мною. Я не намерена слушать мерзкие богохульства, извергаемые из порочных уст.

Она ушла. Сарвант шагнул было за нею, но затем, осознав, что сейчас не время продолжать разговор, и то, что он ведет себя совсем не так, как следовало бы, повернул назад, сжав кулаки и сцепив зубы. Он брел как слепой, натыкаясь на прохожих. Его осыпали бранью, но Нефи не обращал на это внимания. Вернувшись в храм, он подобрал свою метлу.

Наступила очередная бессонная ночь. Сотни раз он мысленно представлял себе, как спокойно и разумно поговорит с Арвой. Он раскроет ошибочность ее веры, причем сделает это настолько логично, что она не сможет его опровергнуть. И станет первой обращенной в Истинную Веру.

Бок о бок они дружно примутся за работу, которая сделает всю страну чистой от греха — так очистили Рим первые христиане.

Однако на следующий день Арва не появилась в храме. Сарвант был в отчаянии. А вдруг она больше никогда сюда не вернется?

И тут вдруг до него дошло, что именно этого он и добивался. Наверное, подумал Нефи, ему сопутствует больший успех, чем он предполагал.

Но как же снова встретиться с нею?

Утром следующего дня Арва, одетая, как обычно, в балахон бесплодной женщины, пришла в храм. Когда Нефи поздоровался с нею, она ничего не ответила и отвела глаза в сторону. Помолившись на обычном месте под колонной, она прошла вглубь храма и оживленно заговорила с настоятелем.

Страх обуял Сарванта — он опасался разоблачения. Да разве можно ожидать от такой женщины, что она будет хранить молчание? Ведь в ее глазах он совершает святотатство одним фактом присутствия в столь священном для нее месте.

Через некоторое время, когда Арва вернулась на свое привычное место, настоятель вызвал Сарванта к себе.

Нефи отложил метлу и пошел к нему. Робость сковала ему ноги. Неужели вся его миссия закончится здесь и сейчас, до того, как он успеет бросить в благодатную почву хоть одно семя веры, пусть даже прорастет оно тогда, когда его самого уже не станет. Если он потерпит неудачу сейчас, то Слово будет потеряно навеки — ведь он последний представитель своей церкви.

— Сын мой, — произнес настоятель храма, — до сих пор только высшее жречество знало, что ты не являешься последователем нашей веры. Ты должен был помнить о том, что великая привилегия работать в храме была тебе дарована лишь потому, что ты брат Героя-Солнце. Будь ты кем-нибудь другим, тебя бы давным-давно повесили. Но вам был дан месяц, чтобы отрешиться от пороков прежней жизни и засвидетельствовать постижение истины. Твой месяц еще не истек, но я должен предупредить тебя, чтобы ты держал язык за зубами, когда дело касается твоей прежней фальшивой веры. Иначе срок сократится. Я очень расстроен, поскольку искренне надеялся, что твоя просьба поработать здесь означает намерение в скором времени посвятить всецело себя служению Матери Всех Нас.

— Значит, Арва рассказала вам?

— Да снизойдет благословение на эту поистине благочестивую женщину! Обещаешь ли, что не повторишь того, что сделал позавчера?