Одиссея Грина - Страница 123

К оглавлению

123

Когда он проходил мимо нее в фойе, она с ним заговорила.

— Здравствуй, — холодно ответил он на ее приветствие и хотел было пройти мимо.

Она улыбнулась ему, блеснув белоснежными зубами.

— Я хочу поговорить с тобой наедине, — остановила она его.

Робертсон изумленно взглянул на Калла, затем прищурился на Филлис.

— До скорой встречи, Филл, — сказал он наконец и отошел.

— Скоро не получится, — возразила Филлис.

Она подошла к Каллу и положила руку ему на локоть.

— Насколько я понимаю, ты собрался в дальнюю поездку.

Калл затрепетал от ее прикосновения — он до боли хотел ее.

Он ненавидел ее, но в то же время хотел, чтобы она вернулась.

— Это… это… деловая… по-поездка, — выдавил он, ненавидя себя за заикание, выдающее его чувства.

Филлис холодно улыбнулась и спокойно заметила:

— Не нервничай. Стенгариус знает, что я разговариваю с тобой. Он поймет правильно. Тебе нечего бояться. Я убедила его, что у нас с тобой все кончено раз и навсегда.

— Я ничуть не беспокоюсь об этом, — возразил Калл, надеясь, что его голос прозвучал для нее не так глухо, как это показалось ему.

— Вот и ладно, — ответила она с улыбкой, которая ясно показывала, что она считает, будто Калл перепуган до печенок.

— Нет же, черт побери! — повторил он.

— Я не собираюсь обсуждать степень твоего испуга, поэтому оставим этот разговор. Дело в том, что президент хочет, чтобы я поехала в тот же сектор. Ты будешь моим телохранителем. Или, — она криво улыбнулась, — моим соглядатаем. Стенгариус не хотел, чтобы я ехала, но президент приказал и все. Так что ему пришлось проглотить эту горькую пилюлю. А тобою ее подсластили.

— Что ты имеешь в виду?

— Он считает меня в полной безопасности с тобой. Он знает, какой ты трудолюбивый и старательный бобер, как ты хочешь продвинуться по службе. И он знает: ты не сделаешь ничего, что повредит твоей карьере. К тому же, у тебя самого не хватит мужества притронуться ко мне.

Калл, почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Он хотел засмеяться, но не смог.

— Возможно, — продолжала она, — бобер — не самый подходящий для тебя термин. Может, шакал подойдет лучше? Джек Калл, среди львов шакал?

Какое-то время он не мог понять ее. Он так давно не говорил на английском, что почти забыл его. К тому же, память подводила. Кто такие львы? Кто такие шакалы?

Затем в памяти возникли образы зверей. Образы были смутными, но не настолько, чтобы не понять смысл метафоры. Такой каламбур имел смысл только на английском.

«Ну и сука! Сама-то кто? Фригидная стенгариусова шлюха!» — подумал он.

Его лицо было спокойно, хотя краска гнева и выдавала его злость.

— Ну, Джек Калл, пойдем? — спросила Филлис.

Она подозвала слугу. Парень взял у нее портфель, и она, сопровождаемая Каллом, направилась к выходу из Биржи.

Паланкин стоял на улице между четырьмя носильщиками. Он был сделан из длинных костей, хитро соединенных друг с другом и обтянутых кожей. Четверо мужчин, завидев Филлис, подняли паланкин с земли. Слуга положил в паланкин ее портфель и отошел в сторону. Филлис забралась в паланкин и уселась, откинувшись на груду подушек, сшитых из кожи и набитых листьями каменного дерева.

— Поехали! — велела она.

Слуга потрусил впереди паланкина, крича во все горло:

— Дорогу служащим Биржи! Дорогу Леди Биржи!

Толпа на улице раздалась, пропуская процессию. Телефонная трубка, которой махал бегущий впереди слуга, говорила им очень много. С Биржей шутить не стоило!

Калл должен был воспользоваться другим транспортом.

В другое время и при других обстоятельствах он бы гордился этим. Впервые он был послан на столь важное задание, что ему был положен билет на экспресс «Свиная спина».

Но сейчас, когда в нем горели злоба и ненависть, это казалось обидным. Ехать у кого-то на закорках, когда она, глубоко замороженная сука, покачивается в паланкине, — это… это просто плевок в лицо!

Он вскочил на спину первого попавшегося «пони» — здоровенного негра с длинными мускулистыми ногами. Ноги Калла крепко обхватили негра где-то у пояса, руками он крепко обхватил шею. Негр, поддерживая руками ноги Калла, пустился со всех ног.

Негр пробежал около полумили, первую четверть он бежал быстро, но на второй начал сбоить. К тому времени, когда они достигли второго «пони», негр пыхтел, как паровоз. Едва спустив Калла со спины, он тут же упал на мостовую. Негр выложился до конца.

Калл прыгнул на спину следующего «пони», низкого, но мускулистого блондина, и тот тоже бежал, пока его ноги не отказали. Он резко остановился и опустил руки, позволив Каллу соскользнуть со спины. Так он и ехал, милю за милей, а пешие разбегались перед ним в стороны.

«Пони» за «пони», здания и лица изваяний мелькали мимо.

Вскоре Калл понял, что престиж там или не престиж, но путешествовать таким способом очень неудобно, да и тяжело. «Пони» часто падали прямо на дорогу, едва сгрузив его. Но они привычны, они быстро восстановят силы, да и возвращаться им недалеко. Но Калл не привык к такому способу передвижения, да и путь его был далек. К тому моменту, как он достигнет цели, его мышцы настолько занемеют, он так сотрет бедра, что каждый шаг будет даваться ему с руганью. Кожа на внутренних поверхностях бедра, где его ноги терлись о спину «пони», горела, у него началась морская болезнь или болезнь свинячей спины, если угодно. Три раза он вынужден был стравливать на мостовую свой завтрак, останавливая для этого «пони».

Солнце стало светить слабее, так бывало каждые двенадцать часов. Солнце не угасало совсем, а становилось слабо светящим кругом, превращалось в луну. Всю ночь он скакал, вися на чужих спинах; бедра горят, живот екает. Потом солнце вспыхнуло опять, здесь не было ни закатов, ни восходов. Он скакал и весь следующий день, остановившись лишь один раз, чтобы поесть, да и то не смог. Подняв каменную ложку к губам, он упал на пол и заснул. Его «пони» тут же разбудил его, сказав, что они должны трогаться. Приказы.

123